...И оттуда, встав, пошли мы путем своим, которым прежде пришли из Иерусалима. И дошли до святого города Иерусалима. И дошли до святого города Иерусалима с радостью великою поздорову.

Никакого зла не видели мы на пути этом, но все хорошо показал нам Бог, чтобы мы видели глазами своими все те святые места. Где Христос Бог наш ходил нашего ради спасения, туда же и нас, грешных, сподобил сходить и дал нам видеть те святые места. И чудную ту землю Галилейскую видели мы очами своими; всю землю Палестину Бог сподобил меня обойти. И Божиею благодатию хранимые, исходили без пакости, молитвами Святой Богородицы соблюдаемые, и обошли всю Палестинскую землю. Ведь та земля вся вокруг Иерусалима называется Палестина.

Божиею помощью укрепляем, обошел я места те святые, ни встретив нигде ни поганых, ни лютого зверя, не пришлось мне увидеть и иного зла никакого, ни немощи малой не почувствовал я в теле моем, но всегда был, как орел облегчаем, Божиею благодатию соблюдаем и силою Вышнего укрепляем. Хотя и надо бы мне похвалиться, но только силой Христа моего похвалюсь, ибо сила моя в немощи совершается, как Апостол говорит Павел. И что воздам Господу за все, что Он дал мне, плохому, грешному и недостойному, - дал столькую благодать видеть и походить по святым этим местам и исполнить мне желание сердца моего? Ведь то, что я сподобился видеть, это же мне показал Бог, чтобы я видел, недостойный раб и дурной.

И простите меня, братья, отцы и господа мои, и не попрекните худоумие мое, что написал не хитро, но просто о местах этих святых, и о Иерусалиме, и о земле этой обетованной. Однако же хоть и не мудро написал, но и не ложно: как видел глазами своими, так и написал.

А это - о Свете Святом, как сходит ко Гробу Господню. Это мне Господь дал видеть, худому и недостойному рабу. И видел очами своими грешными поистине, как сходит Святой Свет ко Гробу животворящему Господа нашего Иисуса Христа.

Многие ведь странники неправду говорят о схождении Света Святого: ведь один говорит, что Святой Дух голубем сходит ко Гробу Господню, а другие говорят, молния сходит с небес и так зажигаются лампады над Гробом Господним. И то ложь и неправда, ибо ничего не видно тогда - ни голубя, ни молнии. Но так, невидимо, сходит с небес благодатию Божиею и зажигает лампады в Гробе Господнем. Да и о том скажу, как видел, поистине.

В Великую Пятницу после вечерни протирают Гроб Господень и вымывают лампады те все, и вливают масла чистого без воды - одного только масла того. И воткнув светильники в оловцы, не зажигают светильников тех, но так оставляют лампады те незажженными. И запечатывают Гроб в два часа ночи. И тогда гасят все лампады и свечи по всем церквам в Иерусалиме.

Тогда я, дурной и недостойный, в ту пятницу в час дня пошел ко князю Балдвину (Балдуину)^* и поклонился ему до земли. Он же, видя меня, дурного, подозвал меня к себе с любовью и сказал мне: "Чего хочешь, русский игумен?" Он меня хорошо узнал и полюбил меня очень, поскольку муж он добродетельный и смиренный весьма, и ничуть не гордый. Я же сказал ему: "Князь мой, господин мой! Молю тебя Бога ради и князей ради русских: повели мне, чтобы и я поставил свою лампаду на Гробе Святом от всей Русской Земли!" Тогда он серьезно и с любовью повелел мне поставить лампаду на Гроб Господень и послал со мной мужа, своего лучшего слугу, к эконому церкви Святого Воскресения и к тому, кто держит ключ от Гроба. И повелели мне эконом и ключник Святого Гроба, чтобы я принес лампаду свою с маслом. Я же, поклонившись им, пошел с радостью великой и купил лампаду стеклянную, очень большую, и, налив полную масла чистого, принес ко Гробу Господню, когда уже наступил вечер. Упросил я ключника того, одного тогда внутри Гроба бывшего, и кое-что обещал ему, и он открыл мне двери святые, велел мне снять сапоги и так босого ввел меня одного в Святой Гроб Господень с лампадой, которую я нес с собой, и повелел мне самому поставить лампаду на Гроб Господень. И я ее поставил своими руками грешными в ногах - где лежали пречистые ноги Господа нашего Иисуса Христа. Ибо в головах стояла лампада греческая, на грудях же поставлена была лампада от святого Саввы и всех монастырей. Ведь такой здесь обычай: каждый год ставят греческую лампаду и от монастыря святого Саввы. И благодатию Божиею те три лампады загорелись тогда. А фряжские лампады повешены были сверху, и из тех ни одна не загорелась.

Я же тогда, поставив лампаду на Гробе Святом, и поклонившись честному Гробу тому и облобызав с любовью и со слезами место то святое, где лежало Тело Господа нашего Иисуса Христа, вышел из Гроба Святого с радостью великою и пошел в свою келью.

Назавтра же, в Великую Субботу, в шестой час дня, собираются все люди перед церковью Святого Воскресения - бесчисленное множество народа, жители той земли и пришельцы из всех стран: и из Вавилона, и из Египта, и со всех концов земли. Собирается там в тот день несказанное множество. И наполняются людьми все те места около церкви и около Распятия Христова. И великая теснота и давка жестокая среди людей бывает, так что многие люди тогда задыхаются от тесноты народа бесчисленного. И те люди все стоят со свечами незажженными и ждут открытия церковных дверей. Внутри же церкви тогда одни только попы находятся. И ждут попы и все люди, пока придет князь с дружиной; и тогда бывает открытие дверей церковных, и входят люди в церковь в тесноте великой и в давке, и наполняют церковь ту и хоры. Всюду делается полно, ибо не могут поместиться все люди в ту церковь, но остается очень много людей вне церкви около Голгофы и около Краниева места, и вплоть до того места, где были найдены кресты. И все то делается полно бесчисленно многим множеством людей. И те люди все в церкви и вне церкви ничего другого не говорят, кроме: "Господи, помилуй!" Взывают неослабно и кричат громко, так что гудит и гремит все то место от вопля тех людей. Даже с каменным сердцем человек может тогда прослезиться. Ибо каждый заглядывает тогда в себя и вспоминает свои грехи, и говорит каждый в себе: "Неужели из-за моих грехов не сойдет Свет Святой?" И так стоят все верные люди в слезах с сокрушенным сердцем. И сам тот князь Балдвин стоит со страхом и смирением великим, и ручьи слез чудесно текут из очей его. Также и дружина его стоит около него напротив Гроба, вблизи алтаря большого; и все они стоят со смирением.

И когда наступил седьмой час дня субботнего, тогда пошел князь Балдвин ко Гробу Господню с дружиной своею из дома своего. Пешком ведь все пошли. И послал князь в метох^** святого Саввы и позвал игумена того святого Саввы с чернецами его. И пошел игумен с братией ко Гробу Господню. И я, худой, тут же потел с игуменом тем и с братиею. И подошли мы к князю тому и поклонились ему все. Тогда и он поклонился игумену и всей братии и повелел игумену святого Саввы и мне, худому, пойти рядом с ним, и иным игуменам и чернецам всем повелел перед собой пойти, а дружине своей повелел сзади пойти. И пришли мы к церкви Воскресения Христова, к западным дверям. И вот множество людей закрыло собой двери церкви, и не смогли мы тогда войти в церковь. Тогда князь Балдвин отдал приказ воинам, и они силой разогнали людей и сделали как бы улицу до самого Гроба, и тогда мы смогли пройти между людьми прямо до Гроба. И подошли к восточным дверям Святого Гроба Господня, и князь за нами подошел и стал на месте своем с правой стороны у преграды Великого Алтаря против восточных дверей и дверей Гроба, ибо тут место княжее, построенное высоко. И повелел князь игумену святого Саввы стать над Гробом со своими чернецами и с православными попами. Меня же, дурного, приказал поставить высоко над самыми дверьми Гроба против великого алтаря. чтобы мне возможно было заглядывать в двери Гроба. Двери же Гроба все три запечатаны были, и запечатаны царскою печатью. Латинские же попы в великом алтаре стояли. И когда наступил восьмой час дня, начали вечерню петь на Гробе вверху попы православные, и черноризцы, и все духовные мужи; и пустынники многие тут были; латиняне же в великом алтаре начали верещать по-своему. И так пели они все, а я тут стоял, прилежно глядя на двери Гроба. И когда начали читать паремии той Великой Субботы, во время первой паремии вышел епископ с дьяконом иа великого алтаря, подошел к дверям Гроба и заглянул в Гроб сквозь крестец дверей тех, и не увидел Света в Гробе, и возвратился на место. И когда начали читать шестую паремию, тот же епископ подошел к дверям Гроба и опять ничего не увидел. И тогда все люди возопили со слезами: "Кирие, елейсон!", что значит "Господи, помилуй!" И когда минул девятый час и начали петь проходную песнь "Господу поем", тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом той церкви, и пошел дождь небольшой над Гробом Святым и смочил нас хорошо, стоящих на Гробе. И тогда внезапно воссиял Свет Святой в Гробе Святом, вышло блистание страшное и светлое из Гроба Господня Святого. И подойдя, епископ с четырьмя дьяконами открыл двери Гроба и взял свечу у князя того, у Балдвина, и с нею вошел в Гроб и первым делом зажег свечу князя от того Святого Света. Вынося же из Гроба ту свечу, дал самому князю тому в его руки. И стал князь на месте своем, держа свечу с великой радостью. И от него мы все зажгли свои свечи. А от наших свечей все люди зажгли свои свечи во всей церкви, друг от друга зажигая свечи.

Свет же Святой не так, как огонь земной, но чудесно, иначе светится, необычно; и пламя его красно, как киноварь; и совершенно несказанно светится.

И так все люди стоят со свечами горящими и вопиют громогласно "Господи, помилуй!" с радостью великою и веселием. Такая радость не может быть у человека в другом случае, какая радость бывает тогда у всякого христианина, видевшего Свет Божий Святой. А кто не испытал той радости в тот день, не верит говорящим о всем том виденном. Однако мудрые и верные люди охотно верят и с радостью слушают рассказ об этом истинном событии и об этих святых местах. Верный и малом и во многом верен, а злому человеку, неверному, истинное представляется кривым. Мне же, дурному. Бог свидетель и Святой Гроб Господень, и все спутники, русские сыны, случившиеся тогда в тот день там, новгородцы и киевляне: Изяслав Иванович, Городислав Михайлович Кашкича и другие многие, которые знают обо мне, дурном, и об этом рассказе.

Когда же Свет воссиял в Святом Гробе, тогда пение прекратилось и все воскликнули: "Кирие, елейсон!" и пошли из церкви с горящими свечами и с радостью великою, храня свои свечи, чтобы не погасил их ветер, и шли каждый из них восвояси. И от того Святого Света зажигают лампады в своих церквах, и пение вечернее кончают у себя дома. А в великой церкви у Гроба Господня сами попы одни без людей кончают вечернее пение. Тогда и мы с игуменом и с братиею пошли в свой монастырь, неся горящие свечи, и там окончили вечернее пение и пошли в свои кельи, хваля Бога, давшего нам, недостойным, видеть эту благодать Божию.

И на утрене в Святое воскресенье, отпев заутреню, и после целования с игуменом и с братиею, по отпущении, бывшем в час дня, взяв крест, игумен и вся братия, пошли мы к Гробу Господню, поя этот кондак: "Хотя и в Гроб сошел, Безсмертный!" И войдя в Святой Гроб Животворящий, поцеловали Святой Гроб Господень с любовью и со слезами теплыми и насладились тут благоуханным ароматом тем Святого Духа пришествия; а лампады те еще горели светло и чудесно. Три ведь те лампады зажглись тогда, как сказали нам эконом и ключник Гроба Господня. К игумену обращаясь, говорили они оба: "Внизу стоящие на Гробе Господнем, те три лампады загорелись". А иных пять лампад висит над Гробом. Но они горели тогда, хотя свет их и был иным, не таким, какой у тех трех лампад, необычно и чудесно светящихся.

А потом мы вышли из Гроба восточными дверьми и, войдя в великий алтарь, сотворили там целование с православными и, по отпущении, игумен и братия, вышли мы из церкви Святого Воскресения и пошли в свой монастырь и там отдохнули до Литургии.

И через три дня после Воскресения Господня, по Литургии, пошли мы к ключнику Гроба Господня, и я сказал ему: "Я хотел бы взять свою лампаду". Он же с любовью принял меня, ввел в Гроб, и я увидел свою лампаду, стоящую на Святом Гробе и еще горящую Светом тем Святым. И я поклонился тому Святому Гробу и облобызал с любовью и слезами то святое место, где лежало пречистое Тело Господа нашего Иисуса Христа. И тогда я сам измерил Гроб в длину, ширину и высоту, каков он. При людях ведь невозможно измерить его никому. И я почтил Гроб Господень по силе моей, и тому ключнику подал кое-что немногое. а также худое благословение свое. Он же, видя мою любовь ко Гробу Господню, отодвинул тогда дощечку, находящуюся в головах Гроба Господня Святого, и отделил мне от того Святого Камня небольшое благословение, запретив мне с клятвой кому-либо говорить об этом в Иерусалиме. Я же поклонился Гробу Господню и ключнику и, взяв лампаду свою с маслом святым, вышел из Гроба Святого с радостью великою, обогатясь благодатью Божиею, неся в руке моей дар святого места и знамение Святого Гроба Господня. И шел, радуясь, как некой сокровище богатства неся. Шел в келью свою, радуясь великой радостью.

И Бог тому свидетель, и Святой Гроб Господень, что находясь во всех местах святых, я не забыл имен князей русских, и княгинь, и деток их, епископов, игуменов, и бояр, и детей моих духовных; и всех христиан никогда не забывал, но во всех святых местах поминал. В первую очередь я кланялся за князей за всех, а потом о своих грехах молился. И за то хвалю благого Бога, что сподобил меня, худого, имена князей русских написать в лавре у святого Саввы. И ныне поминаются имена их в ектенье с женами и с детьми их. Вот имена их: Михаил-Святополк, Василий-Владимир, Давид Святославич, Михаил-Олег, Панкратий Святославич, Глеб Минский. Только их имена я и помнил, их и вписал. Помимо всех князей русских, и о боярах я молился у Гроба Господня и во всех местах святых. И отпели мы Литургии за князей русских и за всех христиан - всего пятьдесят Литургий. А за усопших сорок Литургий отпели.

Да будет же всем, читающим писание это с верою и с любовию, благословение от Бога и от Святого Гроба Господня, и от всех мест этих святых; примут они награду от Бога наравне с ходившими по местам этим святым: блаженны, увидев, поверившие, втройне же блаженны, не видя, верующие. Веруя пришел ведь Авраам в Землю Обетованную. Поистине ведь вера равна добрым делам.

Бога ради, братья и господа мои, не попрекните меня за скудоумие мое и грубость мою! Да не поругано будет писание это ради меня и Гроба Господня и ради святых этих мест. Кто с любовью прочтет, да приимет награду от Бога Спаса нашего Иисуса Христа. И Бог мира со всеми вами вовеки - аминь!

По книге "Ты еси Бог Творяй чудеса. О схождении Благодатного Огня", (из книги "Хождение игумена Даниила", XII век)